Восемнадцатый том поэзии выводит вас за узкие рамки, за пределы написанного предложения, и поэтому он высовывается в тишину, которая последует за ним, чтобы заполнить пробел за последним предложением какой-нибудь плодотворной догадкой? хотя и точно запрограммировано, но непредсказуемо. Это идея межслова? близки заглавным лозунгам томов крупнейших идеологов поэтического синтеза («Минимум слов» Юлиана Пржибося) и метафизического молчания («Еще немного» Рышарда Крыницкого). Оба они в разной степени покровительствуют поэтическому стремлению Томаша Майзеля, который делает вывод: каждое слово / важно? молчать. Поэтический минимализм даже предполагает, что длина высказывания обратно пропорциональна его важности. Семя слова сеет вселенную просвещенного воображения. Голос пытается звучать неуверенно, оставляя отголоски, погрязшие в тишине. Стихотворение смотрится как в зеркало, в толстой рамке белого квадрата страницы тома из послесловия Петра Михаловского