ТРАДИЦИОННАЯ КОРЕЙСКАЯ ЖИВОПИСЬ

СИМВОЛЫ И УБЕЖДЕНИЯ

Традиционная корейская живопись — первый альбом о Корее, посвященный искусству под названием минхва в Корее. Необычным образом он через живопись объясняет корейские верования и обычаи.

Изображенная здесь традиционная живопись — минхва — происходит в основном из золотого периода корейской живописи, приходящегося на середину и конец эпохи Чосон, т.е. периода с начала 17 века до рубежа В середине 17 века, после падения в Китае династии Мин, корейское искусство начало становиться независимым от Китая, и корейские художники начали искать вдохновение в своей культуре, обращаясь к символической живописи. Неоконфуцианство, развивавшееся по указке новых правителей на протяжении более двух столетий, доминировало в общественно-политической жизни страны и стало положительно влиять на развитие науки и искусства. Не только художники, но прежде всего ученые, которые чаще всего сами занимались живописью и каллиграфией, определяли классическую корейскую эстетику благодаря тому престижу, которым они пользовались. К самым известным артистам этой эпохи относятся Ким Хон До, Шин Юн Бок и Чонг Сон. К сожалению, большинство художников остались анонимными.

Хотя корейцы часто называли традиционную живопись сохва, минджунхва или пэксонхва «примитивной живописью», «народной живописью» или «живописью простых людей», это было искусство, адресованное как дворянским дворам, так и простым людям, и отличающееся принять довольно сложную форму.

Тонкая гармония, которую пытается показать альбом, также включает в себя объединение трех областей искусства, считающихся совершенными: живописи, каллиграфии и поэзии. Следы кисти на картине раскрывали душевное состояние художника: радость или печаль, благородство его характера или любовь к природе. Каллиграфия должна была отражать его душевное состояние. Лучшие творцы записывали свои сокровенные мысли на шелке и бумаге. Обращение к символизму распространилось в Корее изображения лотосов, драконов, пар птиц, рыб, тигров и сорок или изображения с десятью символами долгой жизни, называемые сипчжансэндо.

Следует отметить, что и автор, и корейское издательство отказались от академического метода коммуникации, знакомя читателя с миром корейских традиций через живопись и переплетая каллиграфию и поэтические размышления о проблемах красоты в наиболее важные моменты жизни, от рождения до смерти. Это не означало отказа от научной честности: напротив, это открыло дверь в новый «сад корееведения», посвященный корейскому искусству и обществу.